В старом анекдоте к вратам рая приходят умершие священники и сообщают апостолу Петру один о десятилетии, другой о двух десятилетиях своего служения при жизни в женском монастыре. Апостол Пётр велит ангелам открыть врата и пропускает обоих в Рай как подлинных подвижников и мучеников. Когда к тем же вратам является священник, отслуживший в женском монастыре три десятка лет, и услышавшие об этом ангелы уже сами начинают отверзать врата, апостол Пётр обращается к ним со словами: «Срочно закрывайте! Сумасшедшие здесь не нужны!».
По благословению митрополита Куопио и Карелии Арсения с начала этого года освобождённый от своего многолетнего послушания в качестве священника Свято-Троицкого Линтульского женского монастыря архимандрит Герман (в миру Олли Левинен) не знает этой истории. Поэтому он внимательно и весело следит за рассказом. Услышав последние слова апостола, он восклицает:
«Точно, так оно и есть… Десятилетия проходят… Я скажу так, что корни всего этого в моём детстве, когда церковная жизнь была не то, чтобы активной, но у нас — регулярной точно… Да.»
Так начинается интервью, которое многолетний подвижник монастыря согласился дать Службе информации Финляндской Православной церкви. Архимандрит Герман прослужил единственным священником монастыря почти четыре десятка лет и потому знаком многим посетителям Свято-Троицкого Линтульского монастыря в Палокки (Хейнявеси) — можно, наверное, сказать, что целым поколениям. Служение отца Германа проходило при трёх настоятельницах: игумении Антонине (Боллваге), игумении Марине (Илтола) и игумении Микаэле (Рёпелинен). Он остался единственным из финляндских монахов, принявшим постриг в рясофор от легендарного архимандрита Симфориана (Матвеева), который стал последним настоятелем Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, из числа эвакуировавшихся в Зимнюю войну с Ладожского Валаама монахов. Монашеский подвижник с долгим опытом, отец Герман стал свидетелем многих событий и времён в жизни двух финляндских монастырей: как взлётов, так и падений.
На протяжении всех этих лет числившийся в составе валаамской братии, но нёсший монашеское послушание и священническое служение в Линтульском монастыре, отец Герман известен многим паломникам как в Финляндии, так и в России.
С начала этого года архимандрит Герман вышел на пенсию и сейчас заканчивает переезд из монастыря на новое место. Радикальная перемена, окончание целого этапа жизни представляется хорошим поводом для подведения итогов и взгляда в будущее.
Линтульский насельник
Долгое время проживший в единственном в Финляндии женском монастыре отец Герман видит свою жизнь в контексте и перспективе развития всей обители.
«Насельницы Линтула были воодушевлены тем, что получили свою церковь ещё раньше, чем новый храм был выстроен на Валааме. Я хорошо помню, что сначала, в 1966 году, в Линтула был построен жилой корпус, а потом уже в 1972 году – главный храм…»
Новые времена ставят перед новыми вызовами, отвечать на которые становится всё сложнее, когда в памяти ещё столь живы примеры и наставления старых, пришедших с Ладожского Валаама монахов. Перемены в церкви и обществе не остаются незамеченными для отца Германа:
«Мне трудно предсказывать будущее, но все эти годы были для меня подспорьем. Литургическая жизнь не изменилась нисколько, люди изменились. В монастырь давно никто не поступал… А монастырская семья состоит из насельников. Те, кто за стенами обители так и остаются внешними, посетителями. Но монастырь нуждается в них. В былые времена были, так сказать, «отдельные люди», посещавшие обитель. Их даже ждали! В Линтула каждый год бывали те, кто приезжал действительно издалека в определённое время года… Они были желанными гостями, хотя и не являлись насельниками и не входили в монастырскую семью. Например, архиепископ Иоанн (Иоанн (Ринне), Архиепископ Карельский и всея Финляндии в 1987-2001 гг. – прим. пер.), или протоиерей Феодор Илтола, были такими друзьями монастыря.
Когда-то в их число входили те, кто был связан со старой Линтулой (совр. пос. Огоньки на Карельском перешейке – прим. пер.) и районом Терийоки (совр. Зеленогорск– прим. пер.) – те, кто жил рядом и посещал старую Линтула, и уже стариками бывали здесь… Так было и на Валааме… Рядом с Линтула было большое село Кююрёля (совр. пос. Красносельское– прим. пер.), а оттуда были Ушановы… Они бывали, по крайней мере, раз в год, а то и чаще… Все они уже в могиле.»
В конце 1970 -х архиепископ Карельский и всей Финляндии Павел (Олмари) (Архиепископ Карельский и всея Финляндии в 1960-1987 гг. – прим. пер.) рукоположил монаха Германа в иеродиакона и вскоре — в иеромонаха.
«Когда меня рукополагали в иеродиакона, год был 1977 -й. Я хорошо помню, что главная церковь на Валааме тогда ещё строилась … Там, посреди строительных лесов архиепископ Павел сообщил, что собирается рукоположить меня в диаконы … Я больше ничего не мог, кроме как спросить: «Почему я?» Я ведь тогда об этом и не помышлял. Архиепископ вскипел: «Как ты разговариваешь с архиереем. Ты не можешь отказаться!». Так меня и рукоположили, а позднее — в священники в Линтулу. С того времени прошло тридцать девять лет… Между прочим, архиепископ Павел имел обычай говорить: «последних лесов в монастыре не снимайте». Он считал, что монастырь должен строиться постоянно…»
Вскоре после священнического рукоположения отец Герман был направлен для несения послушания в Свято-Троицком Линтульском женском монастыре в качестве служащего священника. Так монах стал насельником женского монастыря:
«Ну, это был прыжок в неизвестность. Конечно, я на протяжении лет бывал в Линтула и знал насельниц… Правда — то, что в чужой монастырь с своим уставом и соваться нечего… Или, на самом деле, это было послушание, или как его называть…», — вспоминает отец Герман.
Тогда никто бы не поверил, что срок служения архимандрита Германа в Линтульском монастыре станет таким долгим. Сначала, выросший среди старых валаамских монахов, отец Герман скучал по своей обители, но вскоре заметил, что пришла пора перемен. Тоска по прежнему Валааму стала дальним эхом:
«Ну, может быть иногда… Но когда Валаам вырос в такой туристический центр, я потерял к нему интерес… С тех пор надо смотреть вперёд… На Валааме двор полон оплачиваемого персонала, а монахи выступают в роли маскотов… Разве не так? Всегда в монастырях бывают периоды расцвета и периоды упадка», — констатирует отец Герман.
Владеющий русским языком друг русскоговорящих
Русский язык отец Герман выучил тоже от старых валаамских монахов, что называется, со слуха. Это даёт его речи очень своеобразное, а иногда и забавное звучание. Хотя язык отца Германа вряд ли можно назвать литературным – его понимаешь, наверное, еще благодаря открытому и дружелюбному характеру говорящего. Он обращается от сердца к сердцу.
В Линтула отцу Герману регулярно доводилось совершать богослужения по церковно-славянски для русскоговорящих гостей и паломников. По необходимости богослужения на церковно-славянском языке он служил и там, где ему приходилось замещать священнические вакансии: в Куопио, Иисалми, Карвоскюля в Нивала, в Тахко и других местах.
Архимандрит Герман вспоминает:
«Когда я стал священником в Линтула, здесь были говорившие по-русски монахини: игумения Антонина (Боллваге) хотя в основном и пользовалась финским, но говорила и по-русски, схимонахиня Серафима (Смирнова), заведующая канцелярией монастыря Серафима Ясканен, монахини Евгения (Головина) и Антония (Якунина) были русскоязычными, да и монахиня Варвара (Мёлкянен) тоже говорила по-русски… В Санкт-Петербурге на Московском проспекте есть церковь Казанской иконы Божией Матери, где отец монахини Антонии был когда-то священником… Когда я бывал в тогдашнем Ленинграде, я всегда посещал сестру монахини Антонии. Они поддерживали связь и отправляли друг другу гостинцы.
И потом, конечно, гости и паломники. Время от времени представлялся случай хоть фразу, но по-русски вставить… У меня есть знакомые в церковных кругах в России, но не такие, чтобы созваниваться. Некоторые из них служили в своё время в Финляндии, как протоиерей Игорь Ранне. Интересная личность он был… Таким же образом я был знаком с настоятелем Николо-Богоявленского собора Санкт-Петербурга, протоиереем Богданом Сойко. К числу этих знакомцев относился и ныне покойный настоятель Казанского собора Санкт-Петербурга, протоиерей Павел Красноцветов. Знаком я и с протодиаконами… На Рождество и Пасху поздравляем друг друга…»
Отец Герман бывал заграницей, где естественно, завязывал знакомства именно с русскими или русскоговорящими. Во времена его молодости в 1960-70 -х годах православная международная молодёжная работа была для Русской Православной церкви одной из возможностей продемонстрировать властям в Советском Союзе своё положение и вес на международной арене, и с другой стороны, препятствовать закрытию немногих духовных школ в стране. Особенно тесные связи поддерживались с православными Финляндии, что выражалось в частом обмене делегациями, участником которых доводилось бывать и отцу Герману. Сегодня у него много знакомых в среде русскоговорящих переселенцев в Финляндии и в России. Отец Герман с удовольствием вспоминает забавные моменты, связанные с этими визитами:
«Многие из них участвовали тогда в молодёжных обменах. С тех времён может быть лучше всех я знаком с архиепископом Симоном (Ишуниным) (архиепископ Брюссельский и Бельгийский Московского патриархата – прим.пер.)… Также покойный епископ Петергофский Маркелл (Ветров) был приятелем с тех лет, когда я был ещё диаконом. Помню, как однажды где-то в конце 80 -х на службе в Ленинградской Духовной академии я шепнул ему на ухо: «Помнишь, где мы были в это время ровно год назад?» Он не вспомнил, так я ответил сам: «В Свято-Троицком Линтульском монастыре!». И как раз в этот день и на этой же службе.
С митрополитом Владимиром (Котляровым) я познакомился в Сочи, когда он ещё был митрополитом Кубанским и Краснодарским. Потом его перевели во Псков… Что я в Сочи делал? Сидел в катере! Мы тогда с архиепископом Павлом заканчивали так называемую «коленкоровую литургию» (фин. «muoviliturgiaa» — название по обложке издания нотированных самим архиепископом Павлом песнопений Божественной Литургии – прим.пер.). Тогда умели принимать гостей: были губернаторы и прочие высокие шишки. Я тогда удивлялся, как епископ с таким статусом сам носит кресла в большую моторную лодку, где мы сидели. А потом, мы вышли в Чёрное море…”
Экуменист
По историческим причинам православные в Финляндии вынуждены были активно сотрудничать с представителями «национальной церкви большинства» т.е. лютеранами. Сотрудничество это не всегда было беспроблемным. Сегодня положение межцерковных дел в Финляндии много лучше: экуменическое сотрудничество — широкое и открытое. Со стороны православных монастырей оно, однако, и сейчас не слишком активное. Причиной тому можно считать тот факт, что принципы монашеского делания не слишком хорошо укладываются в лютеранское учение о спасении, хотя сегодня уже существуют общины и лютеранских «подвижников». Отношение архимандрита Германа к экуменической работе было открытым уже давно. На протяжении десятилетий, практически с того времени, как стал священником Линтульского монастыря, отец Герман начал работать с местным евангелическо-лютеранским приходом.
«Я начал это ради жителей деревни. В этой деревне тогда не было церковной деятельности, потому как настоятели и капелланы в Хейнявеси менялись часто. Поэтому в канун Рождества, когда люди и так посещают могилы родственников, начали служить экуменические молебны. Так у них была бы хоть какая-то общая церковная программа в этих краях. Позднее архиепископ Иоанн активно принимал в них участие.»
Приходской священник и монах в миру
За время своего священнического служения архимандриту Герману довелось служить на разных приходах Финляндской Православной церкви, замещая по необходимости и благословению архиерея приходских священников, а иногда и настоятелей. Хотя обычному мирянину может казаться иначе, но отец Герман считает, что священническое служение в своём существе — практически то же, несётся ли оно в монастыре или в миру, на приходе. В обоих случаях речь идёт о совершении богослужений, встрече с людьми и пастырской работе:
«Священническая работа в приходе не так ужасно отличается от монастырской. В приходе, однако, всегда на первом плане деятельность и работа, богослужение лишь после. В монастыре всё должно быть наоборот: сначала богослужения, а уж потом – всё остальное…», — убеждён отец Герман.
«Безумный» мир стал для него таким же местом смиренного подвижничества, что и монастырь с его укладом. Единственно, что иногда поражало – это расстояния и продолжительность рабочих поездок. На приходе священник должен много ездить, главным образом, за рулём, чтобы добраться до прихожан, на различные мероприятия и праздники на окраинах прихода.
«Помню, когда я служил в Иисалми, я поехал в Нивала, где было какое-то собрание, после которого я отслужил вечерню. А уж после мы расселись с самоваром и разговорились… это был такой традиционный вечер, где общались, болтали о том, о сём. Позднее вечером, когда я поехал обратно, то увидел дорожный знак, что до Иисалми ещё 130 километров… Темно было, снег пошёл… Только тогда до меня дошло, что «Ну? И как дальше?..»
Пастырь и духовник
Когда священника «направляют» для служения в женский монастырь, сразу возникает множество вопросов. Получивший назначение, естественно, думает о своём спасении, но и в то же время о своём умении вести ко спасению подвижниц противоположного пола. Это очень ответственное служение. Теперь, после десятилетий трудов отцу Герману есть, что сказать относительно того, в каком священнике нуждается женский монастырь:
«В таком, который никуда не лезет… Да. Так оно и есть, что священник в женском монастыре часто исповедует монахинь, но легче, если иногда роль духовника выполняет кто-то, кроме него… В Линтула всегда был посторонний духовник… В старой Линтуле они ещё и часто менялись. Как священники, так и регенты служили короткие периоды, потом уходили. Только потом остался один священник, чтобы служить и всё такое…”
У обладающего богатым пастырским опытом и социально, и вербально одарённого отца Германа много духовных чад — как отдельных лиц, так и целых семей. Пастырское окормление составляет самое существо священнического служения, и теперь его нелегко будет организовывать заново, уже в миру, хотя духовные чада, по всей видимости, сами обеспокоятся поддержанием контакта с отцом Германом там, где Бог его поставит.
«Хотя я и ухожу из монастыря, пастырское окормление на этом не оканчивается. Как только прошла новость, что я оставляю монастырь, сразу духовные чада пришли в движение. Многие уже звонили. Есть ведь такие семьи, членов которых я крестил, венчал, миропомазал. Разумеется, буду и хоронить: они хотели бы, чтобы именно я провожал их родственников в последний путь. С ними связь не прервётся.»
Монах и подвижник
Монастырский подвиг не нуждается в романтизации. Это – духовная битва длиною в жизнь, к которой воин никогда не готов и не оснащён как нужно. Независимо от маленьких побед и больших поражений эта битва продолжается пока «ноги идут». Молодым послушником отец Герман наблюдал старых монахов в их подвижнических буднях, которым, согласно древнему обычаю, задавали ритм молитва и труд. Однажды побывав в монастыре, юноша отслужил в армии, выучился на парамедика, но вернулся в монастырь, ставший его домом и естественной средой, где среди стареющей братии его умениям в области ухода за здоровьем тоже был спрос. Позднее он и сам принял монашеский постриг. С рукоположением во священника его крест стал ещё тяжелее – теперь он нёс ответственность не только за себя, но и за других… На вопрос испытывал ли он моменты отчаяния, отец Герман отвечает прямо:
«Никогда…. Я бы тогда у психиатра оказался бы. Как ты и сам знаешь, шкала бывающих здесь людей широка… И с ними нет необходимости всё время сидеть на улице и общаться, но с ними сталкиваешься так или иначе. Скажем так, что как монастырский священник и насельник монастыря я читаю разную литературу и тому подобное, но ведь нужно ещё и отдавать… Если задают вопрос, значит ищут ответа… Как сказано, если из колодца всё время носить воду, то когда-нибудь он высохнет. Так и в священнической работе: если священник не восполняет себя, то вскоре ему нечего дать другим.»
Особенным источником сил и своего рода вдохновляющим началом, поддерживающим его на протяжении десятилетий, отец Герман считает внутренний покой:
«Святой Серафим Саровский сказал так: «когда в тебе самом мир, то сто человек вокруг тебя обретут покой», — это мне часто приходит на ум.»
Как служащий священник отец Герман черпает силы в богослужении и словах молитв:
«Самому мне много сил дают богослужения и молитвы, в которых просится всё необходимое. На мой взгляд, Просительная ектения – это такой глубокий текст, если над ним поразмышлять как полагается. Сначала просится всё возможное, а в заключение: Христианския кончины живота нашего безболезненны, непостыдны, мирны…»
Христианин и монах, отец Герман следует Христу так как умеет и понимает. Это – личный выбор и происходящая из него личная ответственность. Присутствие Христа в его жизни открывается как к тяга к Тому, Кого не видишь, но присутствие Которого ощущаешь и к единству с Которым стремишься. Он также дал людям возможность слышать Свой голос в текстах, написанных Его учениками:
«Я вижу Его там, о чём сказано «Вы – храм Духа Святого». Я думаю об этом так, что Он – Тот, Кого мы не видим, и увидим ли? Я считаю, что всё, что Он оставил содержится в Библии. Встреча со Христом лучше всего происходит через Евангелие…”
Монах подвизается во славу Божию и для своего спасения. Монашеским обетам каждый подвижник следует индивидуально, стремясь к совершенству, несмотря на свои слабости. Задавая отцу Герману вопрос «на сто рублей» об идее монашества и его значении для него самого, понимаешь всю сложность этого вопроса и его личный характер. Однако скорый ответ отца Германа удивляет своей простотой. В ответе ощутимо отношение отвечающего, но заметно и то, что он достаточно размышлял над ним и имел возможность «прожить» его:
«Главное о монашестве сказано в молитве преп. Ефрема Сирина, в великопостной молитве. Её слова наилучшим образом описывают и раскрывают существо монашества. Да. Когда вслушиваешься в эту молитву – разве не в этом источник всего: «дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия… не даждь ми»? По-моему, молитва преподобного Ефрема Сирина – отправная точка монашества.”
Конструктивную опору своего труда и подвига отец Герман видит именно в своих монашеских обетах: безбрачия, бедности и послушания. Достижение декларируемого в них идеала зависит от себя самого, однако результат не всегда и не во всём зависит только от сил и воли человека. Свой жизненный путь каждый свершает перед Богом… Как и полагается монаху, отец Герман не признаёт за собой никаких достижений, и даже смущается отвечать:
«Я не могу… Я не хочу здесь отдельно перечислять свои достижения… Пусть другие скажут, кто я и какой я.
Что-то я сделал, но … как святитель Иоанн Златоуст говорит в своём Пасхальном слове: «Он и намерения приветствует…»
Взгляд в будущее
Отец Герман уже смирился с будущим своим крестом проводить пенсионные годы вне стен Линтульского монастыря, хотя это и не далось ему с лёгкостью. Столь серьёзная перемена в жизни трудна для кого угодно. И всё же, похоже, что этот «подвижник-пенсионер» упорен и умеет обращать и поражение в победу. Из слов архимандрита Германа ясно, что он отвечает за свои слова, и продолжает чувствовать ответственность за то, что было договорено.
«Сейчас с нашим архиереем есть договорённость, что у меня есть полгода на «передых». За это время я закончу всё, о чём имел договорённости ранее: я отслужил рождественские службы по старому стилю для русских в Тахко, потому как об этом говорили ещё в августе. В июне – спланированные лагеря, в которых, как и договаривались, я приму участие…”
«Stadi vs. landi» (жарг. «город против деревни» — название телевизионного сериала — прим.пер.) – в Финляндии знакомое противопоставление. Масштабная миграция из сельской местности в растущие центры продолжается, что не может не сказываться на маленьких приходах. Туда, где развитая инфраструктура, стремятся не только студенты и работающие налогоплательщики, но в последнее время всё больше пенсионеров и стариков. Это явление не обошло стороной и монастыри: как На Валааме, так и в Линтула снижается число т.н. «постоянных посетителей». На сам вопрос: «город или деревня» выходящий на пенсию архимандрит Герман отвечает однозначно:
«Деревня. Я всегда жил загородом, где мне нравится. Конечно, в этом возрасте загородом жить непросто. Если снег убирать ещё кого-то можно найти, то что делать если все социальные услуги потихоньку исчезают?.. Например, здесь (в Палокки – прим.пер.): сначала закрыли почту, потом – всё остальное. Когда я переехал сюда, здесь кипела жизнь. Не нужно было никого за уши тащить, приглашения было достаточно… И всегда приходили. Отмечали праздники. Двор был полон от палаток. Была добровольная пожарная команда (фин. VPK), были «Марты» (женская организация по организации досуга и благотворительной деятельности – прим.пер.), было общество рыболовов… Потом молодёжь уехала на заработки. Теперь тут два кладбища и одна Братская могила. Развивающийся регион! Так сказать…”
Сегодня ввиду сложившихся обстоятельств отец Герман вынужден обращать взор в будущее и делать выводы, где и как он может быть послужить Христу и ближним. Он ещё не раскрыл, где намеревается поселиться в дальнейшем. На вопрос, где он будет жить, отец Герман отвечает с присущим ему тёплым юмором:
«Ведь есть же один святой, живший в шалаше (преп. Иоанн Кущник, память 15.1.). Жить в шалаше… Это и мне подошло бы!»
Несмотря на шуточный тон, в словах отца Германа можно услышать, что одно место в Финляндии ближе его сердцу, чем остальные. Нет ничего удивительного в том, что для активно участвовавшего в свое время в молодёжной работе ФПЦ отца Германа это Центр проведения лагерей в Пурониеми (Рауталмпи, Северное Саво), где на время лагерей у него есть своя «келия»:
«…там Эрья (Эрья Котта, секретарь Puroniemen ystävät oy – прим.пер.) и Миркку (Мирья Мякинен, председатель Puroniemen ystävät oy – прим. пер.) уже поджидают меня.
Лагеря там проводятся, главным образом, приходские. Всегда договариваемся о днях, когда я рассказываю о чём-либо. Потом, каждый день в церкви служу короткие службы по утрам и вечерам… Во время всех лагерей, не только «Школ христианской веры», совершаются ежедневные богослужения. Я и до этого всегда принимал участие в проведении этих лагерей в Пурониеми, как правило, в начале недели.»
Приходская работа «молодого пенсионера» не привлекает настолько, чтобы он сразу выразил готовность заняться ею. Отчасти из-за того, что на приходе опытный священник-пенсионер в сане архимандрита, с точки зрения приходской иерархии ответственности и деятельности, всё-таки «чужой», заштатный. Поэтому архимандрит Герман однозначно не хочет быть «пятым колесом» ни в каком приходе, хотя и готов помогать, где и в чём будет необходимость:
«С приходами не хочу никак связываться. Там есть настоятели, а я не хочу вносить путаницу. Если кто заболеет, то я, разумеется, готов помочь. Это совсем другое дело. Но в приходской штат поступать не хочу. Пока не знаю… Все пути ещё открыты…”
Заключительное благословение
Отец Герман оставляет Свято-Троицкий Линтульский монастырь, чтобы продолжить своё служение и подвиг в новой обстановке и на новых условиях. Помимо того, что он оставляет «дом с его насельницами», он оставляет ещё и труд, который совершал на протяжении почти четырёх десятков лет. Разумеется, у него остались идеи, как обеспечить будущее монастыря, которые оказались пока невостребованными:
«В монастырь нужно приводить новых людей. Например, через приходские хоры. Они есть, и они не настолько огромные, чтобы их было невозможно разместить здесь. Для них можно было бы организовывать певческие лагеря. Они могли бы петь у нас на службах», — размышляет отец Герман.
К сожалению, в церковных кругах слишком часто складывается ситуация, когда предшественнику на посту не предоставляется возможности напутствовать вступающего в должность, а работу надо продолжать с того момента, как её оставил предшественник. В такой ситуации ценный, но нигде не зарегистрированный опыт остаётся невостребованным, традиция прерывается, и новый сотрудник вынужден начинать как бы с нуля. К счастью, уход отца Германа уже давно готовился. Сменяющий его на месте служащего священника архимандрит Андреас (Ларикка), вступающий в должность с 1-го февраля, уже помогал отцу Герману в совершении богослужений в монастыре в течение нескольких месяцев прошлой осенью. Поэтому внутренний распорядок обители ему уже знаком. Также и настоятельница монастыря игумения Микаэла с насельницами всеми силами помогут новичку обрести в монастыре новый дом, как можно скорее. Отец Герман тоже имел возможность рассказать отцу Андреасу об особенностях служения. Он рад приходу нового священника и благословляет его на труд наставлением:
«Я желаю ему всего наилучшего, но как люди мы все — разные… ожидания могут быть совершенно иными. А действительность, может быть, и не отвечает многим мечтам… Посоветовать нечего, кроме как упорства и сил. Это – главное!.
Важно, чтобы богослужебная жизнь продолжалась…»
Выход на пенсию – серьёзный шаг для кого угодно и в миру, не говоря уже о монахе, переезжающем из монастыря в мир. Примеров, когда монастырские подвижники обращались лицом к миру, в житиях святых немало. Так, цитированный отцом Германом преподобный Серафим Саровский, после десятилетий подвига в монастыре и в пустыни открыл двери своей келии всем, ищущим его совета и нуждающимся в его молитве. Такому повороту всегда предшествовало призвание Богом на служение. Как это призвание воплощалось в жизни каждого отдельного подвижника, человеку постороннему трудно судить. Иногда Бог поступал сурово, бросая человека в совершенно незнакомую и порой полную опасностей среду посредством кризиса. Случающаяся вопреки человеческим планам и ожиданиям перемена, всегда причиняет боль, и лишь время покажет, была ли это «боль роста»:
«Я же говорил епископу, что когда мне исполнится 70 лет и в том же году 40 лет священнического служения, то я сам начну потихоньку уходить с активной службы… Тем не менее, епископ решил ускорить процесс. Теперь мы в таком положении…Единственное, от чего теперь уже после всего происшедшего осталась горечь, так это то, что когда я служил свою последнюю Литургию в Линтула, я не знал, что она станет последней. Только когда стали произносить благодарственные речи в храме, где был только Саку Тойванен, только тогда до меня дошло…. То, что не сказали о прощании заранее, это неприятно… Но здорово то, что всё завершилось Евхаристией!»
Отец Герман теперь снова прыгает в неизвестность. Момент – серьёзный, но сам он воспринимает его спокойно, с характерной искоркой в глазах:
«В чине пострижения в схиму сказано: «Пребудеши ли в монастыри сем, или в немже ти от святаго послушания повелено будет?» Вот меня сейчас отправляют отсюда. Туда иду со всей открытостью: перед мной весь мир, и открыты все пути…”
С архимандритом Германом (Левинен) беседовал диакон Владимир Сократилин (Русскоязычная служба информации Финляндской Православной церкви)