Из книги протопресвитера Александра Шмемана «Великий пост»:
ЛИТУРГИЯ ПРЕЖДЕОСВЯЩЕННЫХ ДАРОВ
- ДВА ЗНАЧЕНИЯ ПРИЧАСТИЯ
Изо всех богослужебных правил, относящихся к Великому Посту, наиболее важно понять одно, т. к. оно, будучи особенностью Православия, часто является ключом для объяснения его богослужебного предания. Это правило – запрещение совершения божественной литургии в будние дни недели в течение Великого Поста. Устав ясно гласит, что ни в коем случае не должно совершать божественной литургии от понедельника до пятницы включительно, кроме как если Благовещение случится в один из этих дней. Однако по средам и пятницам совершается, соединенное с вечерней, особое богослужение, называемое Литургией Преждеосвященных Даров, за которой можно причащаться.
Значение этого правила было настолько забыто во многих приходах, особенно тех, которые долгое время были под западным, латинским влиянием, что его просто перестали соблюдать, и по чисто латинскому обычаю частные, «заказные» или заупокойные литургии совершаются в течение всего Великого Поста. Но даже там, где это правило соблюдается с чисто формальной покорностью, редко кто старается понять его духовное значение, понять внутреннюю «логику» Поста. Поэтому мы считаем важным объяснить более подробно смысл этого правила, которое относится к одному лишь Великому Посту, но освящает все богослужебное предание Православия.
В общих чертах, здесь выражается и применяется один из основных принципов богослужения: совершение Евхаристии несовместимо с постом. В этом православная традиция сильно отличается от евхаристического богословия западного католичества; в Православии совершение Евхаристии всегда – праздник и радость. Это прежде всего таинство явления Христа, Его присутствия среди своих учеников и поэтому празднование – очень реальное – Его Воскресения. И действительно, явление и присутствие Христа за Евхаристией является для Церкви «доказательством» Его Воскресения. В радости и «горении сердец», испытанных учениками по пути в Еммаус, Христос открыл Себя им в «преломлении хлеба» (Лука 24,13-35); в Церкви – это вечный источник «опытного» и «существенного» познания Воскресения. Никто не видел само Воскресение Спасителя, но ученики поверили в Него, не потому, что кто-то научил их этому, но потому, что они видели воскресшего Господа, явившегося им при закрытых дверях («дверем заключенным»). Он явился им и участвовал с ними в трапезе.
Евхаристия пребывает все тем же явлением и присутствием, той же радостью и «горением сердец», той же сверхразумной и в то же время абсолютной уверенностью, что Воскресший Господь явил Себя в «преломлении хлеба». И так велика эта радость, что в первохристианской Церкви день Евхаристии не был одним из дней, но Днем Господним, днем уже вне времени, т.к. в Евхаристии уже предвосхищается Царствие Божие. Во время Тайной Вечери Христос Сам сказал Своим ученикам, что Он завещал им Царство так, чтобы они могли «есть и пить за трапезой (столом) в Его Царстве». «Да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем» (Лука 22,30). Поэтому присутствие за Евхаристией Воскресшего Спасителя, вознесшегося на небеса и сидящего одесную (по правую сторону) Отца – есть участие в Его Царстве, приобщающее нас «радости и миру во Святом Духе». Причастие – «пища бессмертия», «небесный хлеб», и мы, приближаясь к Святой Трапезе, действительно возносимся на небо. Таким образом, Евхаристия – Праздник Церкви, или, еще лучше, – сама Церковь, как праздник, как радость о присутствии Христа, как предвкушение вечной радости в Царствии Божием. Каждый раз, когда Церковь совершает Евхаристию, она – на небе, в своем небесном отечестве; она восходит туда, куда Христос вознесся, дабы нам «есть и пить за трапезой Его в Его Царстве»… Теперь становится понятным, почему Евхаристия несовместима с постом, потому что, как мы увидим ниже, когда мы постимся, мы изображаемся Церковью, как странники на пути к Царствию Небесному. А «сыны чертога брачного», как сказал Христос, «не могут печалиться, пока с ними жених» (Матф. 9,15). Но почему же тогда, можно спросить, в дни поста все же допускают к Причастию за литургией Преждеосвященных Даров? Не противоречит ли это принципу, изложенному выше? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны рассмотреть второе объяснение православного понимания Причастия, его значения, как источника и главной силы, поддерживающей нас в нашем духовном подвиге. Если, как мы только что говорили, Причастие есть завершение всех наших подвигов, цель, к которой мы стремимся, величайшая радость нашей жизни во Христе, оно также необходимый источник и начало самого нашего духовного подвига, божественный дар, благодаря которому нам становится возможным знать, желать и стремиться к «совершенному причастию в невечернем дне» (бесконечном дне) Царствия Божия. Потому что, хотя Царствие уже пришло, хотя оно приходит в Церковь, оно все же должно быть исполнено и завершено в конце времен, когда Бог «исполнит» (наполнит) все Самим Собой. Мы знаем это и участвуем в предвкушении этого дня: мы участвуем теперь в Царстве, которое должно еще придти. Мы предвидим и предвкушаем его славу и счастье, но мы все еще на земле, и все наше земное существование поэтому длинный и часто трудный путь к завершающему все Дню Господню. На этом пути нам нужны помощь, поддержка, сила и утешение, потому что «князь мира сего» еще не «сдался»; наоборот, зная, что он побежден Христом, он предпринимает последнюю, отчаянную борьбу против Бога, стараясь оторвать от Него насколько возможно больше душ. Так трудна эта борьба и так велика власть у «Врат Адовых», что Христос Сам говорит нам про «узкий путь», немногим доступный. И в этой борьбе именно Тело и Кровь Христовы наша главная помощь, та «насущная пища», что поддерживает жизнь нашего духа и благодаря которой, несмотря на все искушения и опасности, мы следуем за Христом. Вот почему, причастившись, мы молимся:
…даждь быти сим и мне во исцеление души же и тела, во отгнание всякого сопротивнаго, в просвещение очию сердца моего, в мир душевных моих сил, в веру непостыдну, в любовь нелицемерну, во исполнение премудрости, в соблюдение заповедей Твоих, в приложение Божественныя Твоея благодати, и Твоего Царствия присвоение…
…да не опалиши мене, Содетелю мой: паче же пройти во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце… да яко Твоего дому, входом причащения, яко огня мене бежит всяк злодей, всяка страсть…
Если Великий Пост и воздержание означают усиление этой борьбы, это потому, что – согласно с Евангелием – это время, когда мы лицом к лицу встречаемся со злом и всей его силой. И поэтому именно в это время нам нужна помощь и сила Божественного Огня; отсюда необходимость особого великопостного Причастия Преждеосвященными Дарами, т. е. Дарами, освященными в предшествующее воскресение и хранящимися на престоле в алтаре для причащения в среду и пятницу.
Совершение Евхаристии – это одна беспрерывная, постоянная радость, поэтому ее не совершают в дни поста; и, однако, в Церкви всегда присутствует плод Евхаристии: Св. Дары. Подобно тому, как Христос «видимо» вознесся на небо, но в то же время «невидимо» присутствует в мире, так же как Пасха, которая празднуется раз в год, но в то же время лучами своими освещает всю жизнь Церкви; подобно, как Царство Божие должно еще наступить, но уже теперь – посреди нас; так же и Евхаристия. Как таинство и торжество Царства, как праздник Церкви, она несовместима с постом и не совершается Великим Постом; но как благодать и сила Царства, действующая в мире, как дар «существенной пищи» и оружия в нашей духовной борьбе, она действительно небесная манна, которой мы живем в течение нашего странствия по пустыне Великого Поста.
[…]
- ВЕЧЕРНЕЕ ПРИЧАЩЕНИЕ
Первая и главная характеристика Литургии Преждеосвященных Даров – это вечернее богослужение. Выражаясь точнее, – это Причащение после вечерни. В ранние времена церковной жизни это богослужение было лишено теперешней его торжественности и тогда его связь с вечерней была еще более очевидна. Поэтому первый вопрос касается именно этой характерной черты Литургии, связанной с вечерней. Мы уже знаем, что православное предание требует совершенного поста перед Евхаристией. Этот общий принцип объясняет то, что Евхаристия, в отличие от всех других богослужений, не имеет своего определенного часа, ибо время ее совершения зависит главным образом от того дня, в который она совершается. Так, по большим праздникам по Типикону полагается служить Литургию очень рано, т. к. всенощная (всенощное бдение) заменяет пост для приготовляющихся к Причастию. Но когда праздник менее значителен и не бывает всенощной, Евхаристия совершается позднее, т.ч. хотя бы теоретически в обычные дни недели она заканчивается в полдень. Наконец, в те дни, когда положен строгий или совершенный пост, к Причастию («нарушению поста») подходят уже после полудня. К сожалению, в настоящее время эти правила забыты и ими пренебрегают, хотя значение их очень просто: Евхаристия всегда бывает завершением приготовления к ней, как исполнение ожидания, и потому час ее совершения соотносителен с постом, приготовляющим к ней. Этот пост либо отождествляется с всенощным бдением, либо же должен быть исполнен индивидуально. А т. к. Великим Постом среда и пятница суть дни совершенного воздержания, то причащение, как завершение поста, совершается за вечерним богослужением. Следуя той же логике, в Сочельники Рождества и Богоявления, два дня совершенного поста, Евхаристия совершается после вечерни. Однако, если канун этих праздников случается в субботу или воскресенье, т. е. в дни Евхаристические по православной традиции, совершенный пост переносится на пятницу. Другой пример: если Благовещение попадает на один из этих будних дней Великого Поста, Литургия совершается после вечерни. Эти правила, которые стольким кажутся устарелыми, второстепенными, на самом деле показывают основной принцип православной богослужебной духовности: Евхаристия всегда – конец приготовления и завершение ожидания; а т. к. в Церкви пост есть самое главное выражение приготовления, то совершенный пост венчается Причащением после вечерни.
Великим Постом, следуя церковному Уставу, по средам и пятницам полагается полное воздержание от пищи до захода солнца. Поэтому именно эти дни Великого Поста выбраны для Причащения, которое, как мы уже сказали, является главным оружием в великопостной духовной борьбе. Эти дни особенно напряженного физического и духовного подвига освящены ожиданием Причащения Тела и Крови Христовых, и это ожидание поддерживает нас в нашем подвиге, как духовном, так и физическом; цель этого подвига становится радостью ожидания вечернего Причащения. «Возведу очи мои к горам, откуда придет помощь» (псалом 120).
Каким серьезным и важным становится день, который я должен провести в обычных занятиях, но который весь проходит во свете приближающейся встречи с Христом; как все то обычное и незначительное, заполняющее мое ежедневное существование, то, к чему я привык и на что не обращаю никакого внимания, приобретает новое значение. Всякое слово, сказанное мной, всякое действие, всякая мысль, приходящая мне в голову, становятся важными, единственными, непреложными; или они по существу связаны с ожиданием Христа, или противоречат ему. Само время, которое мы обычно так легко тратим, приобретает свое настоящее значение, как время либо спасения, либо погибели. Вся наша жизнь становится тем, чем она стала после пришествия Христа на землю: вознесением к Нему или уходом от Него во тьму и погибель.
Действительно, нигде лучше и полнее не раскрывается значение поста, как в эти дни вечернего Причащения, значение не только Великого Поста, но и всей Церкви и христианской жизни в целом. Во Христе вся жизнь, время, история, сам космос стали ожиданием, приготовлением, надеждой, вознесением. Христос уже пришел, но Царство Его еще впереди! На земле, «в мире сем», мы можем только предвкушать славу и радость Царства Небесного; однако в Церкви мы покидаем «мир сей» и духовно встречаемся со Христом за Его трапезой, созерцая в тайниках своего сердца Его нетварный свет и славу. Это предвкушение, однако, дается нам для того, чтобы мы, возлюбив Царство Божие, чаяли совершеннейшего общения с Богом в грядущем «невечернем дне». И каждый раз, как бы в предварение вкусив «мира и радости Царства Небесного», мы возвращаемся в земную жизнь и опять перед нами длинный, узкий и трудный путь. Из праздника мы возвращаемся в жизнь поста, в жизнь приготовления и ожидания. Мы чаем вечера этой земной жизни, когда мы сделаемся участниками «Света тихого, святой славы бессмертного Отца Небесного», – начала, которому не будет конца.